Егор Сорин: Только пессимисты думают, что сезон не состоится

Тренер молодежного состава сборной России по лыжным гонкам Егор Сорин дал интервью Eurosport.ru перед стартом сезона-2020/21. Об отборе лыжников на Кубок мира, командной тактике, выборе между Александром Большуновым и Сергеем Устюговым на эстафету, медийности и отношениях команды с комментатором Дмитрием Губерниевым.

– Егор, расскажите о себе читателям, которые в лыжах слышали только фамилии Большунова и Устюгова.

– Я тренер молодежного состава сборной России – лыжников, которым 20–23 года. Также есть несколько спортсменов чуть старше. Работаю непосредственно тренером с 2018 года. До этого был аналитиком в группе Юрия Михайловича Каминского, потом в группе Маркуса Крамера – три года мы с ним работали. Формально я числился аналитиком, выполняя все функции аналитика, но неформально еще был помощником тренера, потому что Крамер работал один долгое время, и ему нужен был человек с функциями второго тренера.

Сам я тоже бывший лыжник, в 2014 году закончил выступать. Родом из Саратова. Определенных результатов достигал: мастер спорта международного класса по лыжным гонкам, победитель Универсиады, юниорского чемпионата мира, есть несколько медалей с чемпионата России.

– Когда вам только дали отдельную группу, в интернете начались споры о том, что тренер обязательно должен иметь профильный диплом, а у вас его на тот момент, кажется, не было. Зато был большой практический опыт.

– Во-первых, у меня был профильный диплом, только о среднем специальном образовании. Также я поступил в Смоленскую Академию физической культуры, как раз чтобы закрыть эту формальность и получить высшее образование. Скоро получу диплом. Я всегда думал, что диплом педагога-психолога будет достаточен, чтобы быть тренером, но, как оказалось, нет.

– Остался месяц до старта сезона в разгар пандемии. Лыжникам есть смысл ставить цели, планировать стратегию на весь сезон, или нужно идти от гонки к гонке?

– Цели, конечно же, ставить нужно, иначе как тренировочный процесс выстраивать? Я думаю, все настраиваются, в первую очередь, на чемпионат мира в Оберстдорфе (турнир пройдет с 25 февраля по 7 марта – Eurosport) и будут использовать старты этапов Кубка мира как этап подготовки. Естественно, где-то надо будет определенный уровень результатов показать. О том, что этапов может не быть или чемпионат мира отменят, никто уже не думает – тем более, FIS официально подтвердила, что гонки пройдут по привычному календарю. Поэтому все тренируются, все готовятся.

Только пессимисты думают, что сезон не состоится

– В каких кондициях находятся лыжники сборной России? Все ли в порядке со здоровьем?

– Могу за своих спортсменов сказать, что все в хороших кондициях. Провели сейчас сбор в Рамзау, выполнили весь объем работы, наконец на лыжах покатались на глетчере. Все здоровы, по прилете все сдали тесты на коронавирус. Тесты сейчас сдаем два-три раза в месяц, перед следующим сбором тоже будем. Слава богу, у нас в этом плане все хорошо, поэтому работаем дальше.

– Какие ближайшие планы команды? Будут ли в ноябре предсезонные отборочные старты?

– Следующий сбор пройдет в Ханты-Мансийске по 12 ноября. Семь человек из моей группы поедут в Финляндию чуть раньше окончания сбора – 9–10 ноября – и я вместе с ними. Поедем в Муонио, где будут все группы, все составы, и там будем определять спортсменов, которые выступят на первых этапах Кубка мира. FIS-старт там отменили, но для нас сделают хронометрию, бибы. Если захотят присоединиться лыжники из других стран, будем рады.

– Какого максимума ожидаете от своих спортсменов?

– Максимум – попадание в десятку на Кубке мира и на чемпионате мира.

– Летом несколько лыжниц сборной, включая вашу жену Татьяну Сорину, стали мамами. Как проходило восстановление?

– Могу сказать только про Татьяну. Идем даже по более оптимистичному графику восстановления, но надо учитывать, что она до сих пор кормит, прекращать кормление будет только перед выездом в Финляндию в начале ноября. По тому, насколько она восстановилась – я думаю, покажут результаты. Результаты летнего первенства были более чем обнадеживающими, на такие мы даже не рассчитывали (Сорина выиграла мини-многодневку в Тюмени – прим. ред.). Все планы – когда начинать стартовать, с каких результатов, когда будем приступать к более развивающей жесткой работе – не оправдались. Самочувствие и здоровье позволили чуть раньше войти в состояние спортивной формы, восстанавливать прежние кондиции.

– Шведские журналисты год назад представили решение девушек уйти в декрет чуть ли не как личный приказ Елены Вяльбе. Это ведь неправда?

– Конечно, глупости полные. Я на самом деле не знаю первоисточник, не знаю, кто именно это ляпнул. Естественно, это не так. По Татьяне точно могу сказать, да и по другим девчонкам тоже. У кого-то получилось раньше, у кого-то позже. Разумеется, это личное желание девушки-спортсменки.

– А вообще какова роль Елены Валерьевны в команде? Итоговое решение всегда за ней?

– Смотря чего касается решение. Если это решение как главного тренера, то, конечно же, последнее слово за ней. Если это решение внутри какой-то группы – например, кого выводить из состава – то здесь последнее слово у старшего тренера. Елена Валерьевна может только посоветовать, порекомендовать. Допустим, Крамер давно хотел меньше группу сделать, и в этом году он все-таки волевым решением добился этого. Сейчас, за два сезона до Олимпиады, он будет работать с меньшей группой, чтобы более качественно провести подготовку. А Елена Валерьевна может только рекомендовать, советовать, если это касается действий внутри групп. Доверие очень большое к старшим тренерам, на себе я не чувствую никаких вмешательств, чтобы против моей воли были проведены какие-то решения.

– Не могу не спросить о командной тактике. Она есть в сборной России или норвежцы правы, что у нас все так плохо и каждый сам за себя?

– Командная тактика в лыжных гонках – это вещь такая, знаете... Она, безусловно, есть, особенно в контактных дисциплинах, но здесь как раз последнее слово за спортсменом. Готов ли он, выходя на старт, имея свое место в составе, работать на кого-то. Это решает спортсмен, тренеры могут только рекомендовать и советовать что-то делать. Как правило, лыжники сами по ходу гонки пытаются как-то помочь друг другу. Иногда получается, иногда нет. У норвежцев тоже все спортсмены амбициозные, хотя у них проскальзывает, как на чемпионате в Зеефельде. В общем, это спорный вопрос.

У нас не велосипедные гонки, нет такого, чтобы перед стартом говорили: работает вся команда на этого лидера, тащит его или всячески помогает

– В 2019 году на «Тур де Ски» команда не поддержала Устюгова в предпоследней гонке, и он уступил общую победу Клебо, хотя если бы его подтащили, итог мог быть другим. Такие моменты разбираются на командных собраниях после стартов?

– Там такая ситуация была – не побежали бы наши, побежали бы норвежцы. То, что Сергей словил кризис на последнем круге – это, как говорится, проблемы Сергея. Надо сказать, что там и Александр Большунов также боролся за победу в «Туре». И добавлю, что у нас основная задача – показать результат на чемпионате мира, на Олимпийских играх. Кубок мира – все-таки больше коммерческий старт, и здесь нет четкой задачи любой ценой выиграть этот «Тур де Ски» и привезти первое место.

Поэтому тут я тоже понимаю тех спортсменов, которые решали свои задачи. Это позволило им отобраться на чемпионат мира, претендовать на что-то. Здесь не надо никакой трагедии делать из того, что у Сергея гонка не получилась, и тем более не надо ребят винить, которые его не поддержали.

– Ввели новое правило – по итогам командных гонок баллы будут начисляться в личный зачет. Понятно, для чего это – чтобы лидеры не пропускали эстафеты. Как в команде отнеслись к нововведению?

– Нормально восприняли правило. Будут теперь лидеры, которые борются за общий зачет, бегать эстафеты, если им нужны дополнительные очки. За первое место получат 25 очков, за второе – 20. Я не знаю, оправдано ли это решение – можно было сделать по-другому. Например, какой ты на этапе показываешь результат, столько тебе очков и присуждается, разделив на четыре. Это было бы более справедливо по отношению к странам, где нет сильных эстафетных команд. Не знаю только, как это перевести на спринтерские эстафеты, но на большие можно было так сделать. А так получается, что спортсмены из сборных, у которых нет сильной четверки, находятся в более проигрышной ситуации. Слава богу, у нас с эстафетой проблем нет в мужской части, поэтому нам это на руку определенно. Лидерам придется бежать все эстафеты, не получится, как в прошлом году, какие-то пропускать, чтобы лучше подготовиться к следующим индивидуальным стартам. С другой стороны, будет интереснее по телевизору смотреть.

– Кто сейчас видится финишером эстафеты на чемпионате мира?

– Тот, кто умеет финишировать, у кого есть финишный спурт, потому что в спурте решаются все эстафеты. Бывают, конечно, случаи, когда есть разрывы, но с учетом того, что сокращают дистанцию до 7,5 километров, в основном, все остается на финиш (на чемпионате мира длина эстафетного этапа по-прежнему 10 км – прим. ред.). Если брать борьбу с Клебо, то у нас нет таких спортсменов, кто может его на финише обыграть. Это чисто мое субъективное мнение – надо ставить того, кто более универсален, кто может бежать и дистанцию, и спринт, у кого есть финишное ускорение. Сергей Устюгов этим обладает, тот же Саша Большунов может на финише побороться с большей частью сильных финишеров. Денис Спицов, вполне возможно, может хорошо финишный отрезок выдать. Но такого стопроцентного финишера я бы не назвал.

– Получается дилемма: если Большунова ставить на финиш, обидно терять классический этап в его исполнении, но Устюгов в последние годы не всегда стабилен.

– Да, это, конечно, зависит от кондиций Сергея, да и Саши тоже. Но Саша более стабилен по ходу сезона. Также все будет зависеть от двух других участников, на чем они специализируются. Если брать Зеефельд – поставили Устюгова и Большунова на два последних этапа, потому что на первых двух бежали классисты – Бессмертных, который вторым был в индивидуальной гонке, и Ларьков, который был четвертым. Да, предпочтительнее, наверное, как вы сказали, Большунова на классику ставить, а Устюгова на последний этап, если он в хороших кондициях. Это логично. Но как будет, покажет время. Непосредственно перед чемпионатом мира это будем решать.

– Лыжников часто критикуют за закрытость – особенно Дмитрий Губерниев, который недавно проехался по Устюгову. Согласны с тем, что команде не хватает медийности?

– Ох. Так, надо сейчас ответить так, чтобы все четко понимали мою позицию. Скажу так: медийность нужна, но в меру. Я считаю неправильным, когда спортсмены чересчур много времени уделяют медийности. Должно быть все регламентировано. Как у норвежцев – у них есть определенное время, когда спортсмены общаются со спонсорами, дают интервью. Они знают четко, что в этот период времени они общаются. Но когда это незапланированно, когда спортсмен находится на тренировочном сборе и вдруг приезжает какая-то съемочная группа, наверное, тогда не стоит. Это, конечно, на усмотрение спортсмена, но я считаю, что это неправильно.

Нужно, чтобы были рамки, внутри которых должна работать пресса. Когда Устюгов выигрывал на «Тур де Ски», он после каждого этапа шел в микст-зону, общался с журналистами абсолютно со всеми – я это знаю, потому что сам переводил, ко мне обращались. Он понимал, что это его обязанность, и он это делал. Хотя считают, что лыжные гонки настолько закрытый вид спорта. Нет, я не согласен. Просто всего должно быть в меру.

У нас есть пресс-атташе в команде, с которым нужно связываться, договариваться о конкретном времени, когда съемочная бригада приедет в отель. Спортсменов нужно предупредить заранее, что в такое-то время хотелось бы пообщаться. Тем более, если это чемпионат мира – там некоторые спортсмены закрываются полностью. Никита Крюков настолько в себя уходил перед важными стартами, что лишнее общение с журналистами ему было не нужно в тот момент. Кто-то более открыт, здесь лично от человека зависит. А по поводу того, популярны лыжи или нет – лучше пусть наш вид спорта станет популярным за счет результатов, а не за счет горячих интервью, скандалов, интриг, расследований и всего такого.

– Нет такой тенденции, что ребята не хотят общаться именно с Губерниевым и его командой?

– Абсолютно нет. Особенно с его командой. Общались и в Зеефельде – они подходили за интервью, и я лично беседовал с бригадой «Матч ТВ». Илья Трифанов брал у меня интервью и до гонки, и после гонки, и ребята также общались с ними. Вообще вопросов никаких нет.

И к Губерниеву, насколько я знаю, у спортсменов нет никаких вопросов

Все общаются. Просто тоже нужно спортсменов понимать – им надо четко знать, когда они будут давать интервью. Лыжные гонки, может, не так раскручены, потому что по федеральным каналам их не транслируют – на «Матч ТВ» только чемпионат мира, а Кубка мира нет. Но ничего страшного, хотя мы и показываем результаты.

– Причем лучше, чем у биатлонистов.

– Да, так что будем популяризировать. Вопрос даже не в том, лучше мы или хуже биатлонистов. Тот результат, что ребята показывают на стартах, которые транслируют – это все-таки вдохновляет людей, которые находятся возле экрана, вдохновляет заниматься спортом, отдавать детей. Я лыжами увлекся, когда смотрел чемпионат мира в Тронхейме (на ЧМ-1997 Елена Вяльбе завоевала пять золотых медалей – прим. ред.). Я уже занимался, мне было 12 лет, но не так серьезно. А тут смотрел, и мне стало интереснее. Вот это самое важное, а не то, что один сказал, другой сказал, а третий ответил еще что-то. Да, это кому-то интересно, кто постоянно читает споры и комментарии, но я своим спортсменам рекомендую во время сезона не читать медиа лишний раз. Это все-таки лишнее.