Мария Ласицкене: У IAAF свои приоритеты, своя любовь, свои герои

Российские легкоатлеты уже третий год подряд начинают сезон в нейтральном статусе, поскольку вопрос восстановления прав национальной федерации вновь отложен на неопределенный срок. Готовится к старту сезона и лучшая на планете прыгунья в высоту Мария Ласицкене, которая осенью постарается защитить титул чемпионки мира. О подготовке к предстоящим турнирам, восстановлении Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА), а также отношении к применению допинга Ласицкене рассказала в интервью ТАСС.

— Как прошли новогодние праздники?

— Для нас они уже давно Новый год — не Новый год, а разгар подготовки к сезону. Для Владаса (Ласицкаса, мужа спортсменки — прим. ред.) это вообще самый горячий месяц, так что мы не поняли, как прошли эти праздники. Он работал уже утром первого числа, так что мы спокойно встретили Новый год, второго у меня даже была первая в новом году тренировка.

Мы немного погуляли по красивой Москве, увидели, все, что хотели. А так мы все в работе.

— Началась подготовка к главному старту года — чемпионату мира в Катаре? Он пройдет в необычные сроки — осенью. Это сильно сказалось на плане подготовки?

— Конечно, это меняет подготовку, хотя зимнего сезона это не касается. С Геннадием Гариковичем (Габриляном, личным тренером — прим. ред.) я еще не разговаривала, но я точно знаю: в Дохе (на этапе «Бриллиантовой лиги» 3 мая — прим. ред.) мы не начинаем, это очень рано. В остальном, думаю, мы не сильно что-то поменяем, потому что у нас уже есть опыт таких поздних соревнований. Мой тренер знает, как продержать мою форму.

Я спокойно к этому отношусь, наоборот, это интересно: новые города, новый климат, новая атмосфера. Интересно другое — как мы потом к зиме готовиться будем, ведь там все на месяц сдвинется, и многие старты подвинутся зимой. Но в целом настроены по-боевому.

— Больших перерывов между соревнованиями на этот раз тоже не будет?

— Все, как всегда: чем больше стартов, тем лучше. Единственное, этот ранний старт в Дохе — нет. Ольга Михайловна (Назарова, менеджер спортсменки — прим. ред.) работает над стартами, общается с менеджерами, Геннадий Гарикович работает над планами. В программу зимнего тура IAAF в этом году не вошли женские прыжки в высоту, поэтому международных стартов для высотниц будет не так много. И мы планируем зимой больше выступать в России, чем за границей. Но возможность выступать на международных стартах появится только в случае, если мне дадут нейтральный статус. Вот такая у нас зима.

— На чемпионат Европы по легкой атлетике в Глазго поедете?

— Надеемся и ждем. Вновь Великобритания…, но это их право. Нам самое сложное — делать визы.

— А потом еще чемпионат мира 2021 года в США, в Юджине.

— Да, потом США, но там классный город: все дышит спортом, так что там будет круто.

— Что ожидаете от Катара? Есть понимание, как там все будет выглядеть?

— Я выступала в Дохе в 2009 году, еще маленькой девочкой. Был декабрь, и еще было тепло. Так что я совершенно спокойна, пусть даже ночью будем прыгать — все будут в одних условиях. Да и смены часовых поясов не будет, а что касается климата, то мне лучше, когда тепло, чем холодно. И тем более это невероятно красивый город, так что можно совместить приятное с полезным.

— Со стадионом уже удалось познакомиться?

— Нет представления, что там за стадион. Но зато неплохо представляю, какая там будет публика. Там будут очень азартные болельщики, которые любят спорт. Тем более будет выступать Баршим, которого там все любят и носят на руках. Именно благодаря ему там легкая атлетика очень-очень популярна. Уверена, нас встретят красочно и ярко, как они умеют.

— Организация будет лучше, чем в Лондоне, где, помнится, целый отель со спортсменами оказался на карантине из-за вируса?

— Да, там организация будет на первом месте, они любят, чтобы все было на высшем уровне — от «а» до «я».

— Личные цели и задачи на сезон какие? Насколько понимаю, про мировой рекорд вы уже устали отвечать.

— Не буду ничего выдумывать. Зачем, если всегда хочется красиво и достойно выступать. В Минске я уже прочувствовала, что можно. Все очень даже хорошо. Так что буду защищать титулы, да и чемпионат России, думаю, будет очень интересным.

Поскольку этот зимний сезон короткий и не яркий на заграничные старты, надо хватать все и сразу и из каждого старта надо получать эмоции, набирать форму. К чемпионату Европы в Глазго надо хорошо подготовиться.

— Есть понимание, что нужно сделать в этом сезоне, чтобы для начала хотя бы попасть в число номинантов на звание лучшей легкоатлетки мира?

— Даже не собираюсь об этом думать, потому что это все буковки и циферки. Все всё знают. Те, кто любят, за меня болеют и переживают, понимают. Тем, кто не понимает, мы рассказываем. Многие ко мне подходили в манеже ЦСКА и спрашивали: «Маша, ну мы же за тебя так болеем, отправляем свои голоса. Почему тебя не выбирают? Ты же самая лучшая, ты же столько выиграла». Я отвечаю обычно так: «Спасибо большое. То, что вы говорите, мне и нужно». А все остальное — статьи с сайта IAAF, весь этот их двор, то и мне, и Геннадию Гариковичу, нам всем туда даже не хочется заходить.

— Восстановление Всероссийской федерации легкой атлетики способно изменить ситуацию, изменить отношение?

— Но это не изменит отношение к ним, свое лицо они уже показали. У них свои приоритеты, своя любовь, свои герои. А мы радуемся тому, что есть в нашем микроклимате.

— Но все-таки следите за ситуацией вокруг Московской лаборатории? От этого все-таки зависит восстановление ВФЛА.

— Знаю, что у нас гости, но особо не слежу. Все три года я просто на что-то надеюсь. А что еще остается?

— Надежда еще есть?

— Надеюсь, к лету нас восстановят и мы поедем на чемпионат мира с флагом. Но не знаю, каким составом, потому что хочется, чтобы сборная вынесла урок из этих трех лет. А не так, что мы бедные и несчастные, что нас прижимают. Нужно делать выводы, мы все-таки не просто так в нейтральном статусе.

Поэтому в сборной нужно быть честными — перед собой и перед своими болельщиками, чтобы такого не повторялось. Не хочу, чтобы меня неправильно поняли, но, к сожалению, положительных допинг-проб меньше не стало. И отказываться от этого нужно не ради IAAF, а для себя, для сборной России, для детей, которые на нас смотрят. Потому что они не очень понимают, за что отстранены юниоры и юноши, которые никуда не могут выехать. Нужно стать примером для будущего поколения.

— Даже такой опыт может стать полезным?

— Когда делать уже нечего, можно и так говорить. Но руки никто не опускает, конечно, поэтому даже из всего самого поганого нужно делать хорошие выводы.

— Есть ли ощущение, что образовательная антидопинговая работа улучшилась?

— Видно, что стараются повысить уровень знаний в антидопинге у младшего поколения. Старшие вроде бы уже все всё знают. Но я сильно в этот вопрос не вникаю, потому что мы нашли оптимальные для себя условия, нас все устраивает и практически не пересекаемся со сборной. Просто мы все надеемся на лучшее.