Алексей Мишин: В общении со спортсменами стараюсь искоренить дух примитивизма

На декабрьском чемпионате России по фигурному катанию два ученика Заслуженного тренера России Алексея Николаевича Мишина попали на пьедестал. Евгений Семененко впервые стал чемпионом страны, Елизавета Туктамышева спустя восемь лет выиграла медаль. В интервью «Спорт-экспресс» Мишин, подводя итоги чемпионата России, сравнил карьеры Жени и Лизы с художественными произведениями.

Лиза стояла на раскаленной сковородке босиком

— На какое художественное произведение похожа карьера Лизы Туктамышевой?

— В своей жизни я не только много читал, но и очень много написал. Я себя больше отношу к категории писателей, чем читателей. Думаю, что в жизни Лизы были ситуации, которые могли быть описаны фрагментами таких противоположных произведений, как сказка «Маша и три медведя» и роман Льва Толстого «Анна Каренина». Вот такой диапазон — когда-то все просто и легко, как у Машеньки, которая пришла, сломала стульчик, распотрошила кровать и убежала через окошко. А были и моменты, сравнимые по накалу и уровню страстей с событиями, которые происходили в «Анне Карениной». Сначала ушел из жизни папа Лизы, и они остались с мамой и сестрой одни. Потом были взлеты и патологическая череда отборов на Олимпиаду. События эти действительно полны трагизма. Сегодня, когда открылись некоторые неизвестные до этого детали ситуации, связанные с отбором на последние Игры, все это приобретает еще более наполненный страстями характер.

— Если взять прошедший чемпионат России, то скорее «Каренина» или «Маша и три медведя»?

— Для этой ситуации я еще не подобрал произведения. Я не знаю до конца дальнейших планов Лизы в ее жизни. При одном развитии событий — одно произведение, при другом — иное. Я бы не хотел, чтобы повторялись ситуации в вышеперечисленных произведениях.

— Лиза продолжает расти в плане программ — ее произвольная заставляет многих переживать очень глубокие эмоции.

— Спасибо Илье [Авербуху], который поставил эту программу для шоу, посвященного творчеству Игоря Крутого, более года назад. Мне думается, что именно сейчас душевное состояние Лизы стало полностью соответствовать тому, что вложили в эту программу Авербух, Крутой и тот коллектив, который работал над этой постановкой. Когда первоначально ставилась программа, Лиза с ее рейтингом на тот момент стояла на раскаленной сковородке совершенно босиком. Такая была ситуация.

С тех пор Лиза в своем понимании себя в спорте стала совершенно другим человеком. Это дало нам возможность тренировать ее таким образом, который наиболее подходил в данный момент ее исторического развития. Тот нетрадиционный метод, с которым мы подходили к тренировкам, может показаться странным. Но на самом деле — ничего странного. Например, уйти с прогона произвольной программы в день соревнований — это вообще вызов. Подобное мной было опробовано уже давно, начиная с Леши Урманова и Жени Плющенко и заканчивая Лизой Туктамышевой в том числе. Непросто найти в истории фигурного катания такой подход к подготовке к старту.

— Лиза после произвольной программы говорила, что эта бронза для нее ценнее, чем серебро восемь лет назад. А для вас?

— Для меня, может быть, тоже. Говоря откровенно, Лиза еще никогда в своей спортивной жизни не была готова к соревнованиям так, как к этому чемпионату России. Меня волновало только одно — чтобы Лиза смогла сохранить то самообладание, которое она показывала на предыдущих стартах в этом сезоне. Лиза была хороша до этого турнира, уверенно каталась на сборе в Новогорске перед отъездом. Я думал, что если она сделает то, что может, то место должно быть очень высоким.

— Когда Лиза сдвоила флип в произвольной, у вас не было мысли, что с этого момента все может пойти наперекосяк?

— После двойного флипа я не расстался с уверенностью в высоком месте. У меня не было паники.

— Что дальше после того, как прошел главный старт сезона?

— Чтобы продолжить развитие затронутой вами темы, скажу, что я приступил к чтению новых литературных произведений. Хочу подобрать третье, идея которого будет соответствовать дальнейшей жизни Лизы. При этом отбираю произведения, в которых финал — счастливый.

Пропуски занятий не позволят сделать из Жени настоящего Врача

— Давайте продолжим наш экскурс по литературным произведениям. Где бы вы нашли аналогию с тем состоянием, которое сейчас присуще Жене Семененко?

— Вы знаете научно-фантастический роман «Голова профессора Доуэля»? Едва ли не лучший фантастический роман эпохи советской литературы. Жизнь Жени в большой степени теперь связана с медициной. Я его воспринимаю как голову на стеклянной подставке, которая не может говорить, но общается с окружающими посредством мимики глаз. Все остальное опущено в некий раствор, поддерживающий жизнь головы. И по мимическим сигналам его глаз я в этот раствор что-то подливаю. Причем голова сигналит: «Мне некогда, давайте быстро кислоты! А теперь быстро основания! Затем добавьте соли!» А еще — череда тяжелейших травм. Серьезное сотрясение мозга на шоу в Петербурге, результат которого мог оказаться плачевным не только для фигурного катания, но и для нормальной жизни вообще, надрыв связки коленного сустава на шоу в Куршевеле, рецидив этой травмы в финальной позе на прокатах, скрытый ковид накануне прыжкового турнира... Вот ситуация, в которой голова профессора Доуэля оказалась в руках профессора Мишина, его супруги и хореографа Татьяны Прокофьевой накануне чемпионата России.

— Женя за последний год изменился — стал увереннее, взрослее. Вы отмечаете это?

— Прежде всего Женя созрел философски. Время и работа позволили ему превратиться из ловкого подростка в зрелого артиста. Неудивительно, что любители нашего вида спорта нередко номинируют его на звание секс-символа фигурного катания. Говоря серьезно, Женя усовершенствовался во всех ипостасях, которые крайне необходимы фигуристу высокого класса. Для меня, например, в этом есть одна удивительная вещь — эта метаморфоза произошла каким-то революционным образом. Он открыл в себе большое артистическое дарование во многом, потому что стал катать программы, в которых он видел себя как героя. Это и «Адажио» Альбинони, и его корейские мотивы, в которых он выступает не только как исполнитель, но и как хореограф. Воспроизвести такой ремейк, как в произвольной, — тоже метод самосовершенствования. Боюсь сглазить, но скажу, что технически он стал лучше кататься, лучше вращаться и лучше прыгать.

— Иногда бывает так, что можно окончить вуз, практически не бывая на парах. На наших глазах есть примеры. Женя же много времени посвящает учебе. Вы в свое время окончили сложный технический вуз и при этом реализовались в спорте. Он берет с вас пример? И не обидно ли, что он не посвящает все свое время фигурному катанию?

— Ирина Роднина как-то относительно карьеры Лизы Туктамышевой сказала: «Я в 30 лет стала олимпийской чемпионкой». Это правда. Но времена меняются — я пришел в секцию фигурного катания в 1956 году, когда мне было 15 лет, и стал заслуженным мастером спорта. Нельзя переносить события и ситуации, которые характерны для разных исторических срезов. То, что можно было в 56-м году, нельзя сделать сейчас. Тогда я пришел во Дворец пионеров имени Жданова на полуботинках на резиновой подошве и прикрученных к ним лезвиях-«фигурках». Неправильно переносить те жизненные обстоятельства в нашу эпоху. Тут и до 20 непросто продержаться в топе, когда соперницам по 13–15 лет.

Говоря в принципе, я приветствую, когда у моего ученика или ученицы есть другая сторона жизни. Могу с уверенностью сказать, что эта вторая сторона жизни, например учеба или серьезное увлечение чем-то, позволяет ему или ей не только быстрее овладевать искусством на льду, но и легче переносить те трудности и испытания, которые неминуемо встречаются на пути любого серьезного спортсмена.

Как вы сказали, я сам окончил очень серьезный технический вуз. И при этом не имел никаких поблажек или льгот. Те ситуации, которые были характерны для спорта и высшей школы в 60-х годах, прямолинейно переносить на сегодняшний день тоже не совсем верно. Говоря про Женю — я встречался с руководством вуза, в результате этого была сформирована схема обучения, при которой ему удается совмещать: с одной стороны, успешно сдавать экзамены, с другой — заниматься фигурным катанием, которое у него в безусловном приоритете. Конечно, пропуски занятий не позволят сделать из Жени настоящего Врача (Алексей Николаевич подчеркнул, что нужно использовать именно такое написание слова. — Прим. ред.). Можно быть неважным фигуристом, но нельзя быть плохим врачом. Разумное решение вопроса мне видится в увеличении срока обучения, что, в принципе, одобрено руководством вуза с тем, чтобы и врач получился отличный, и то короткое время, которое отдано человеку для спорта, было бы использовано максимально рационально.

Познание обогащает человека как личность

— Многие ваши ученики развиваются не только в фигурном катании, но и в других сферах. У Лизы — множество проектов, в том числе гуманитарные и благотворительные, Женя учится в медицинском, Миша — выпускник магистратуры университета Лесгафта, Глеб завершает среднее физкультурное образование и готовится к поступлению в вуз. Как вы к этому относитесь?

— Я произошел из семьи, где мама, папа и сестра окончили университеты. Отец был преподавателем теоретической механики и математики высшей школы, там же преподавали русский язык и литературу мои мать и сестра. Все мое детство прошло в рассказах о том, что они читали. У сестры в университете тогда преподавали очень яркие личности, она попала в среду высокоинтеллектуальных людей. Эта среда и общение в семье и создали для меня какую-то основу, чтобы я, например, стал впоследствии очень легко писать монографии, учебники, методические пособия. В последние годы собственноручно написал мемуары. И в жизни, и в общении со спортсменами стараюсь искоренить дух примитивизма. Стараюсь говорить об истории, литературе и их героях. Познание вообще обогащает человека как личность.

— Вы всегда напоминаете и подчеркиваете, что важным специалистом в тренерском штабе Жени является ваша жена Татьяна Николаевна...

— Когда-то моим основным учеником из юных был Петя Гуменник. Он соревновался и с Женей, и Женя тогда в основном проигрывал. Петя вообще был звездой. Думаю, не скоро повторится такой рекорд — он по два раза выиграл «Мемориал Жука» по младшему и по старшему возрастам. Конечно, способный мальчик. Но жизненные коллизии сложились так, что наше предпочтение осталось на стороне Жени, и большой вклад Тани в том, что она терпеливо продолжала его тренировать, верила в него несмотря на серьезные травмы, которые преследовали его в подростковый период. Уже это стоит многого.

— Не вызывает ли у вас беспокойство то, что в какой-то момент занятия в вузе не позволят ему достичь максимального для него результата?

— Очевидно, что по тем результатам, которые он показывает, характерной для него манере, с которой он занимался в школе и учится сейчас в меде, — надо быстро сдать, надо потренироваться, прибежать-убежать... В этом есть какой-то драйв. И с какой-то стороны он мне импонирует. Это не тупая долбежка и бесчисленные повторения одного и того же. Но это до некого предела, когда критическая масса занятий в вузе и тренировок на льду превысит некий параметр Q. На сегодняшний день он справляется.

Одно из направлений, которому Женя хочет себя посвятить, — томография в ее различных интерпретациях. Хочу заметить: в мире найдется очень много молодых людей, которые чувствуют себя созданными для этого раздела медицины, но очень мало тех, которые так же талантливы, как он, в фигурном катании. Осмелюсь провести рискованную аналогию: можно было Александра Сергеевича Пушкина выучить на архитектора или определить его в Академию художеств. Любуясь его набросками в рукописях произведений, мы находим там интересные оригинальные зарисовки. Конечно, можно было бы сделать из него художника, но это было бы ошибкой.

В начале интервью я ответил на вопрос, с каким произведением хочется сравнить нынешнюю жизнь Жени. Чтобы подобрать новое произведение, созвучное его дальнейшему пути, книги выбираю с полки с фантастикой.