Кристина Резцова: В политике ничего не понимаю и надеюсь, что нас допустят
Российская батлонистка Кристина Резцова в интервью «Metaratings» подвела итоги своего выступления в прошлом сезоне, отметила прогресс Виктории Сливко и Анастасии Халили, рассказала, в чем по её мнению российские биатлонисты отстают от европейских и назвала имена россиянок, способных выступить уже сейчас на Олимпийских играх. Не обошла Кристина стороной и тему семьи, а также смерть мамы.
«Из соперниц Вика Сливко добавила, Настя Халили выросла»
– Как оцените для себя прошлый сезон?
– Тяжёлый и эмоциональный. В какой-то момент не было стабильности. Каждая гонка мне давалась очень тяжело, не было такой, что я чувствовала себя великолепно. Хотя была проведена хорошая работа. Меня радует скорость моей стрельбы – этот показатель сильно вырос. Процент попадания с увеличением скорости не упал. В стрелковом компоненте довольна, а в функциональном плане надо что-то менять.
За сезон я не болела, это уже не может не радовать. Бежала весь сезон, один раз пропустила. Как подготовительный к Олимпийским играм этот сезон был хорошим.
– В прошедшем сезоне было очень много гонок, этапы чемпионата России шли подряд. Насколько тяжело физически в таком ритме бежать?
– Не только мне, всем тяжело бежать. Такого же графика даже нет на международной арене, физически устаёшь. У многих девушек к концу организм сдался и все переболели. Всё это ни от хороших условий. Потому что мы боремся за личный зачёт. Отдых нужен для того, чтобы разгрузить голову. Физически даже так не устаёшь, как эмоционально. Это сильно выбивает из колеи.
– Родной Ханты-Мансийск лучшая трасса для вас?
– Да, действительно, Ханты-Мансийск считаю лучшей трассой для себя. Я сейчас бегаю за Московскую область, но тем не менее, за десять лет полюбила Ханты-Мансийск. Люблю эту трассу и город тоже. Сейчас очень много времени тренируюсь в Сыктывкаре, потому что живу там. Помимо Сыктывкара, трассу в Ханты-Мансийске знаю вдоль поперёк, каждый спуск и поворот. Максимально могу грамотно читать трассу и раскладываться. Очень приятно здесь бегать, всегда получаю удовольствие.
– Вы даже как-то говорили, что последний подъём здесь вам даётся легко и «бойтесь меня там»
– (Смеётся.) Да, это тот подъём, когда выходишь из-под трибуны. Можно привести много примеров, когда на последнем кругу убегала от Вики Сливко и других соперниц именно на этом подъёме. Я там могу взорваться и отработать финиш, одно из любимых моих мест.
– Соперницы уже изучили ваше преимущество на этом отрывке, чтобы не дать вас заранее сделать отрыв?
– Чтобы сделать отрыв, нужно очень сильно постараться (смеётся). Как говорят наши лыжные друзья, я тоже не из библиотеки вышла. Хорошо, если они на самом деле могут попытаться от меня убежать, зная, что будут там слабее. Но попытаться и действительно убежать – разные вещи. Пока что я чувствую преимущество, и не только на этом подъёме, а в целом на этой трассе. Понимаю уже, где можно отдохнуть, а где, наоборот, убежать.
– Кто из соперниц больше удивил вас в плане прогресса за сезон?
– Я адекватно стараюсь оценивать соперниц. В функциональном плане Вика Сливко очень сильно добавила. Настя Халили выросла и стала стабильно бегать. Предыдущие сезоны она могла 2-3 раза выступить на высшем уровне – сейчас на каждой гонке демонстрирует лучший ход. Это трудно не заметить. У неё хороший показатель, к чему и надо стремиться.
Халили показывает близкий уровень к международным стартам. Хочется верить, что при допуске Настя сумеет также быть одной из лучших в мире. Но, к сожалению, никто по стрельбе не вырос.
«Мы отстаём в скорости стрельбы и точности»
– Российский биатлон сохранил уровень за три года?
– Очень сложно сказать. У нас разные трассы и разные подготовки лыж. Большие различия между тем, что делаем мы в России и что они делают в Европе. Мы сто процентов отстаём в скорости стрельбы и точности. Особенно если взять среднюю скорость по России – это прямо очень плохие цифры. Есть индивидуумы, которые хорошо стреляют, например, Тамара Дербушева. Она стреляет стабильно быстро и метко. У неё очень хороший процент. Но глобально мы все стреляем очень медленно – на Кубке мира никто так не стреляет. В новом сезоне это основное, над чем надо сильно поработать.
Я не скажу, что мы стали меньше тренироваться, в функциональном плане не подсели. Но скорость стрельбы – основное, в чём мы будем проигрывать, если не подтянем этот компонент. Если скорость стрельбы не тренировать, в соревновательный период догнать конкурентов будет невозможно.
– Проблема медленной стрельбы была до 2022 года?
– Мы всегда сильно отставали. Сейчас в Европе сделали шаг вперёд. Я делаю сравнение, какая скорость стрельбы была в олимпийский сезон у меня и у девушек. Даже если я спрогрессировала после этого, то они спрогрессировали ещё сильнее. Большинство в России осталось на том же уровне – это колоссальное отставание. С четырёх рубежей мы проигрываем 40 секунд – догнать такое ногами нереально. Не говорю уже о том, что у них процент попаданий выше.
– Можем тогда говорить о деградации биатлона в России?
– Скорее всего, нет. Нет роста, потому что нет конкуренции. Когда соревнуешься с сильнейшими, пытаешься до них дорасти. В России можно соревноваться с лидерами. Но этого мало, чтобы поехать на международные старты.
– Эдуард Латыпов нам в интервью рассказывал, что проводит параллели с международными стартами, смотрит на секунды. Вы так же тщательно разбираете?
– Делаю разбор именно по техническим показателям на международных стартах. Мы с супругом часто записываем видео и разбираем. Есть моменты в технике стрельбы, за счёт чего у них такая быстрая скорострельность. Наблюдаю полностью, как они всё делают в техническом плане на трассе.
– Смотрели чемпионат мира? Кто удивил?
– Мы смирились уже с тем, что нас там нет. Меня удивили молодые, можно отметить француза Эрика Перро. Он очень сильно вырос и выделялся. Сейчас начинается новое поколение, Перро и Джакомель готовы бороться со взрослыми. Французская сборная очень сильно выросла и в женском биатлоне тоже. Каждая могла заменить другую на каждом старте. Ещё я бы отметила немецкую биатлонистку Франциску Пройс, она очень стабильно провела весь сезон. Когда я участвовала в Кубке мира, она так стабильно ещё не бегала.
– Братья Бё завершили карьеры. Как отреагировали?
– У них на это есть свои причины. У них очень много наград, достигли всего, чего только могли. Каждый сезон надо отказаться от много, тем более в олимпийский год. Но у них дети, и это решение можно понять. Я это почувствовала на себе.
Думаю, что решение о завершении карьеры далось братьям Бё нелегко. Их выбор не связан с Олимпиадой. Понимаю их.
– Общаетесь с кем-то из иностранных спортсменов?
– Ни с кем.
«Делёжка медалей с белорусами – странная ситуация для всех»
– Нынешних призовых в российском биатлоне достаточно для того, чтобы держать мотивацию?
– Для российских стартов – да. Я бы немного перераспределила, чтобы было равенство в призовых на Кубках России и Содружества. Нам Кубок России нужен для общего зачёта. Основная масса спортсменов бегает за деньги – это нормально, сильная мотивация. Раньше вообще не было призовых, сейчас по сравнению с тем, что было, ощутимая разница.
– Эти цифры похожи на то, сколько платят на международной арене?
– Нельзя сравнить как конкуренцию, так и призовые. На Кубке мира большие призовые – по нашему курсу полтора миллиона рублей. У нас меньше цифры, но и конкуренция меньше. Если бы мы бегали на международных стартах, вряд ли кто-то постоянно занимал первые места, так что плюс минус, наверное, сопоставимые цифры.
– Вас не смущает то, что на биатлоне мало зрителей?
– Там, где было мало зрителей, было мало рекламы. В Златоусте на каждом столбе висела реклама о биатлоне. Все, наверное, знали о соревнованиях. В Тюмени тоже было много народу. Но я бы не сказала, что в целом было критично мало, обычно бывает меньше. Популяризация биатлона есть! Если сравнить нас с лыжниками, они сильно выросли, а мы остались на одном уровне.
– Что могли бы сделать биатлонисты со своей стороны, собственными усилиями, для привлечения аудитории?
– Это идёт от организаторов. Нужно, чтобы они снимали рекламу, а мы выкладывали в свои социальные сети. Мы не можем ходить и звать народ на биатлон или влиять на телевидение. У нас и так много народу, ещё и где-то дорогие билеты или могут не пустить на трассу. Всё упирается в организацию.
– Одна из проблем, которую отмечает общественность – нет призовых медалей для белорусских спортсменов. Насколько это справедливо?
– Тут дело не в справедливости, а в организации. Если мы официально допускаем белорусов бегать с нами, то будьте добры, уважайте их. Если они победили, то почему за них мы получаем медали? Это странно! Ещё непонятная ситуация: на Кубке России вы даёте им медали, а на чемпионате – нет. Либо не допускайте их вообще, либо ставьте им условия. Но когда проходит два награждения, слушаем два гимна, одним дают медали, а другим нет – странно.
Русские дают свои медали белорусам. Не должно быть такой ситуации, чтоб у человека был выбор: отдать медаль или нет. Да, есть спортсмены, у которых таких медалей куча и им всё равно, отдать или нет: будет просто красивый жест. Но тебя ставят перед фактом: отдавать медаль или нет. После этого люди будут хейтить тебя за твой выбор. Спортсмен оказываются на границе между правильным и неправильным выбором.
Пусть чётко скажут: если белорусы бегают, то пусть им дают официальные медали. А если нет, то мы их не награждаем и не берём в протоколы. Никто из русских бы не сказал слово, если бы награждали белорусок. Зато было бы честно!
– Должны менять регламент?
– Это будет правильно. Как минимум, русские будут стараться обыгрывать белорусов, а не как сейчас. Мы бежим эстафету и знаем, что если белорусы впереди, то медаль всё равно у нас. Какой стимул тогда для победы? Стимула нет. Если они наши соперники, то должны ими оставаться до конца.
– Вы получили золото за второе место в смешанной эстафете. Как сами белорусы к такому относятся?
– Никакой реакции не было, не было упрёков, что отдали медаль или нет. Эстафету бегут четыре спортсмена, и все должны быть готовы отдать медаль. У нас с Настей Халили этих медалей достаточно. Действительно, в тот день белорусы выиграли, но у нас в команде бежал Денис Иродов. Это его первая медаль. Почему он должен отдавать свою медаль кому-то? Очень странная и неудобная ситуация для всех.
«На Играх в Пекине сильно волновалась, была как зомби»
– Какие воспоминания остались от выступлений на Играх в Пекине?
– Конечно, больше хотелось бы ощущения праздника. Но было много запретов. Нельзя было ни с кем общаться, куда-то ходить, все в маске, куча тестов и т.д. Плохие и тяжелые воспоминания. Тратишь много энергии, чтобы не дай бог, никого не коснуться и не заболеть. Все спортсмены всё время думали в первую очередь только об этом, только потом о результате.
Тем не менее, эмоции в основном были суперположительные! Это была моя первая Олимпиада – что-то за гранью моего представления. Волнение было на другом уровне. Перед первой гонкой по телефону разговаривала с родными, на меня муж смотрел и сказал: «Когда я увидел, что ты была зелёного цвета, не знал, что тебе ещё сказать».
Я очень сильно волновалась и была как зомби. После первой гонки я уже себя отпустила, ощущения совсем другие были. Понимаешь, что эту медаль можешь завоевать раз в четыре года, и начинается паника: надо показать себя здесь и сейчас. Медаль хоть и не золотая, но всё равно круто!
– Волнение не мешало?
– На первой гонке очень сильно мешало. После гонки я уже не помнила, как пробежала, как промазала и пробежала штрафной круг. Ни одну гонку я не помню вообще (смеётся). Когда медаль есть, ты выдыхаешься. На тот момент, функционально я была очень сильной, но в стрелковой подготовке не хватило. Выделила на неё мало времени в сезоне в связи с рождением ребёнка.
– С какими эмоциями вспоминаете женскую эстафету? Это грусть, радость, разочарование, гордость? Вы тогда эстафету передали на первом месте с отрывом, но закончили на втором.
– Да, всё верно, после своего этапа я была первой. Но именно в тот день так сошлись звёзды. Всё было против нас. Каждая девушка в тот день собралась максимально на результат. Второе место было непредсказуемым и приятным. Нет сожаления. По поводу смешанной эстафеты, где мы проиграли на финише, действительно есть сожаления. Там золото ближе было.
– Что обсуждали после гонки?
– Света Миронова перед всеми стала извиняться. Ира Казакевич сильно переживала, что чисто не пробежала. Но по итогу выдохнули все, не только девочки, но и тренеры и вся страна, что женская сборная взяла медаль на Олимпиаде. Это был праздник (смеётся).
– Когда Мироновой передавали эстафету на первом месте, уже были мысли о золоте?
– Я хотела, чтобы Света не думала о победе и спокойно побежала. Чтобы эти мысли ей не мешали. Я смотрела трансляцию и очень переживала. Мы с Ирой Казакевич сидели в раздевалке и до последнего надеялись, что чудо может произойти и золото возьмём. Свету никто не ругал, очень переживали за неё.
«В политике ничего не понимаю и надеюсь, что нас допустят»
– До следующей Олимпиады остается меньше года. Какие мысли?
– Готовиться. Быть готовой поехать и завоевать золотые медали. Меня всю жизнь учили к тому, что надо готовиться и ставить высокие цели.
– Готовы ехать в нейтральном статусе?
– В Пекин мы ездили в нейтральным статусе – как сборная Олимпийского комитета России, а не сборная России. Не вижу ничего страшного, если поедем в таком же формате. Но речь заходит о выборе против своей страны. Поехать, чтобы потом были политические проблемы? Не готова отвечать. Я спортсмен, в политике ничего не понимаю и надеюсь, что нас допустят.
– Сейчас на международной арене к россиянам не лучшее отношение. Как было на Играх в Пекине?
– Мы же со спортсменами объездили весь Кубок мира. Всё нормально было. Конечно, всегда есть пара человек, кто другого мнения. В этом нет ничего страшного, главное, не обращать внимание.
– Италия — 2026 – сейчас ваша главная мотивация в карьере?
– Да, сто процентов.
– Представим, что едем на ЧМ или ОИ по биатлону прямо сейчас. Кто из наших мог бы приехать в идеальной форме и разорвать?
– Никого не выделяю, кто сейчас мог бы поехать и разорвать. Но есть год, чтобы поработать над худшими сторонами и не забывать над своими достоинствами. Отмечу Наталью Шевченко. У неё большая проблема со скоростью стрельбы, но она более-менее стабильный игрок, готова поехать на международные старты.
Настя Халили будет готова тоже, если справится с головой. Настя умеет всё: быстро и хорошо стрелять, быть в хорошей физической форме. Но у неё проблемы с психологией. Это решается. Настя может вырасти в сильную спортсменку. С удовольствием я бы поехала. Мне тоже есть над чем работать.
– Есть опасение, что из-за трёхлетнего простоя не будем конкурентоспособными?
– Первое время так и будет. Но на каждом старте будем набирать форму. В этом не вижу большой проблемы. Когда соревнуешься с лидерами, это рост. Мы все профессионалы своего дела и можем провести хороший анализ, сделать выводы. Не будет такого, что приедем и будем проигрывать по пять минут, что невозможно отыграть. Думаю, начнётся с 30 места. На таком уровне это небольшая разница, пара ошибок. Быстро перемещаешься до десятого места, а потом тихонько до призовых.
«Когда уезжала без детей на месяц, говорила, что спорт мне не нужен»
– Как вы держите мотивацию?
– Я год сидела без дела, беременная была, а потом родила (смеётся). Потом решила вернуться. Я думаю о Кубке мира, Олимпийских играх. О том, чтобы к допуску быть готовой выступать. На данный момент мы имеем соревнования, на которых можем стать лучшей версией себя. Лучшая тренировка – это соревнования. Каждый раз достаточно соперников, которые могут тебя обыграть. Даже если сам обыгрываешь всех подряд, есть мотивация становиться лучше, чтобы быть готовым к возвращению.
– Тяжело было возвращаться после декрета?
– Первый раз было гораздо легче. Я тогда шагала в неизвестность, но была сильно мотивирована, чтобы поехать на Олимпийские игры. К моему счастью, беременность и роды прошли очень легко. После рождения дочери быстро восстановилась и легко было работать.
– А во второй раз?
– Во второй раз так просто не было. Организм гораздо больше пострадал, тяжелее было тренироваться. Во время и после беременности очень много болела, потом были травмы. Организм не хотел давать мне того, что я от него требовала. Моей самой большой ошибкой было то, что я смотрела на прошлую беременность и пыталась делать то же самое. Не думала, что на данном периоде мой организм не готов работать на таком максимуме, какой я хотела выжать.
Первый год после возвращения был очень тяжёлым, поле стартов сразу заболевала и восстанавливалась, морально было тяжело с этим смириться. После прошлого сезона я себе сказала, что надо прислушиваться к организму и равномерно восстанавливаться.
– Как ваш муж поддерживал вас?
– Благодаря супругу, правильно подошла ко всему этому. Муж всегда говорил, чтоб забыла про год Олимпийских игр и всё, что было до этого. Говорил, что сейчас новая жизнь. С двумя детьми расставаться перед уходом на тренировку тяжелее, чем с одним. Это тихий ужас, когда ты деток оставляешь дома перед тренировкой, а они кричат: «Мама, стой, не уходи!» (Смеётся.) А когда я уезжала на месяц без них куда-то, говорила, что спорт не нужен, верните мне детей. Это тяжело.
– Как совмещать уход за детьми и профессиональные выступления?
– Это было бы невозможно, если бы не мама моего супруга. Сидеть и заниматься – постоянное дело. А тренироваться – это огромный объём работы. Когда беру детей на сборы, мало времени им уделяю. Могу с утра перед началом дня погулять, в обед немного и перед сном час-два. Остальное время они с бабушкой и дедушкой. Совмещать воспитание детей и профессиональный спорт невозможно, если мы говорим про высокие результаты. .
– Есть ли распределение времени с мужем, кто когда сидит с детьми?
– В основном, беру на себя ответственность сидеть с детьми постоянно. Я готова драться за это! Не готова детей ни секунду отдать мужу или кому-то ещё, если есть выходной день (смеётся). Всё своё свободное время могу отдавать детям.
– Многие мамы жалуются на цены. Много ли денег тратите на уход за детьми?
– Коляску и кроватку мне подарили. Я только памперсы покупала и видела большие цены на смеси. Очень много вещей мне отдали родственники. Практически нет трат. От бабушек и дедушек идёт традиция передавать все коляски и одежду, ха-ха! Старшая сестра прислала мне четыре коробки вещей, зачем мне ещё покупать пятую? (Смеётся.) К сожалению, рост цен в стране идёт на всё, и не только на детские товары, а зарплата в стране не растёт.
«Мама всегда говорила, что в любой ситуации важно оставаться человеком»
– Момент, который обсуждался во всех СМИ России, когда Виктория Сливко на турнире в честь вашей матери Анфисы Резцовой отдала вам кубок за первое место. Удивились тогда?
– В глубине души я ждала такой поступок от Вики. Но в тот момент совсем об этом не думала. Это было очень трогательно. Сильный поступок со стороны Вики. Для меня это было важно. Никогда не забуду поступок Сливко. Виктория – очень хороший человек, порядочная и воспитанная. Но надо быть ещё очень сильным человеком, чтобы делать такие поступки.
– После смерти вашей матери прошло уже полтора года. Как изменилась ваша жизнь?
– Сложный вопрос, об этом не задумывалась.
– Главный совет, который получили от матери?
– Моя мама всегда говорила, что в любой ситуации важно оставаться человеком. Она объяснила, что спорт и деньги не важнее человечности и искренности. Чтобы мы всегда помогали людям и не прыгали через головы. Моя мама нас воспитывала, как раньше в жёстких семьях, когда папа говорил, что только вот, никак иначе. Из таких семьей вырастали люди самостоятельные и с правильными принципами. Моя мать не была такой жесткой, но приучала к тому, чтобы мы были с хорошими человеческими качествами.
– Вам много людей писало в те дни. Была поддержка от человека, с кем не общались?
– Тогда мне очень много кто писал. В такой момент хочешь получать как можно меньше таких сообщений. Каждое напоминание, даже если это слова поддержки, это очень больно. Это колет тебя. Каждый раз пытаешься бороться с эмоциями. Куча сообщений было, мне было нечего отвечать. Я не знала, что людям сказать.
Что мне не понравилось, так это работа СМИ в тяжёлые дни для нашей семьи.
– Интервью просили у вас?
– Писали и звонили в тот же день сразу для интервью! Это было что-то нечеловеческое, непонятное для меня. Писала знакомым, кто как-то задействован со СМИ, чтобы меня оставили в покое.
