Уволят ли Касперовича и останутся ли в сборной Малышко и Слепцова?

В пятницу, 31 марта, на самом современном из лыже-биатлонных комплексов страны – «Жемчужине Сибири» соберется тренерский Совет СБР.

ГОРДИЕВ УЗЕЛ БИАТЛОНА

«Жемчужина Сибири» рассчитывала, конечно, на большее – финальные Кубки мира по биатлону и лыжным гонкам рассчитывала принять Тюмень, да вот не задалось. Впрочем, чемпионат России и тренерский Совет, в современных условиях – два ключевых для судеб отечественного биатлона мероприятия. Чемпионат России (заключительная его часть – первая прошла в 400 км от Тюмени, в Увате) должен окончательно расставить акценты – что представляют из себя наши кандидаты в олимпийскую сборную за год до Пхенчхана. Тренерский Совет – распутать или разрубить гордиев узел, в который завязались наши сборные команды, вернее, их многочисленные группы. Задача, и вправду, сродни той что, согласно легенде, решал Александр Македонский. Вот только сыщется ли в современном российском биатлоне фигура, обладающая либо недюжинным интеллектом – чтобы этот клубок распутать, либо волей и решительностью античного полководца – чтобы его разрубить? Вопрос, скорее, риторический.

Тренерский Совет СБР, по своему функциональному назначению – вообще-то главный, для института сборных команд, орган управления. Ему доверено выставлять оценки, публично обсуждать и критиковать работу действующих тренеров и специалистов, предлагать другие кандидатуры, формировать списки решительно всех национальных команд для централизованной подготовки во внесоревновательный период.

Горячие головы, понятно, считают, что за все отвечает президент СБР, но это они не от большого ума. Многие домохозяйки и завсегдатаи чебуречной «Дружба» тоже искренне полагают что за перебои водоснабжения в их, стоящей на снос, хрущевке и качество асфальта во дворах (да пусть даже на главной улице города) личную ответственность должен нести президент РФ. Между тем, первостепенной задачей главы СБР является развитие биатлона в стране: увеличение числа продуктивно работающих школ и секций, появление новых региональных организаций, внутрироссийские соревнования и их бюджет, вопросы по хранению и транспортировке оружия, антидопинг (вот если бы нашу сборную выкинули, подобно легкоатлетам, из международного календаря – тогда у Александра Кравцова стоило бы строго спросить – где он был и куда смотрел?)… — всего не перечислишь. Там же где дело касается первой команды – президент был бы рад появляться 3–4 раза за сезон на соревнованиях, решать пару-тройку насущных вопросов, хлопать по плечу отличившихся, журить нерадивых и… возвращаться к своим прямым обязанностям. Все остальное – дело Совета и тренерского штаба сборных команд, который этот Совет выберет. Иначе – зачем они вообще существуют?

ПОВОД ВЫПЛЕСНУТЬ ЭМОЦИИ

Конечно, роль тренера сборной по биатлону, в период с 2010 по 2014 годы была опущена если не до плинтуса, то, определенно, до уровня «принеси-подай» — иначе обстановку в которой тренера сборной увольняли по ходу эстафетной гонки или (другой пример) снимали-назначали после «консультации» с группой спортсменов, оценивать нельзя. С другой стороны, сами ведущие тренеры страны настолько безропотно уступили свои права и полномочия что до сих пор больше напоминают какую-то социально незащищённую группу чем руководящую и направляющую силу. Пробежишь глазами списки на официальном сайте СБР – ахнешь от количества ЗТР (заслуженных тренеров России). И тут же задашься вопросом – если ты ЗТР, то должен свое высокое звание как-то подтверждать: работой, методическими трудами, рекомендациями… В российском биатлоне количество ЗТР (сделаем условную скидку тем – кому за 70) скоро пойдет на сотни, а возглавить национальную сборную охотников нет, подавляющее большинство «авторитетных заключений» ограничивается рекомендацией «всех разогнать». Я, вероятно, плохо понимаю мотивы, движущие российскими тренерами, но мне кажется что ЗТР – это, своего рода, квалификационный норматив для того чтобы претендовать на пост главного тренера той или иной сборной (или всех сборных). Увы, в новом веке, приоритеты, похоже, сменились и теперь, для значительной части работников тренерского цеха, почетное звание – лишь формальное основание для надбавки к зарплате.

Как тут быть? Приказать тренерам занимать более активную и конструктивную позицию? Александр Кравцов, вероятно, был бы рад, только он отлично понимает, что стихия приказам не подчиняется, а укрощать ее – долгий и неблагодарный труд. Еще 10 лет назад тренерский совет худо-бедно выполнял функцию дискуссионной площадки, форума, вече… В сущности, он и теперь ее выполняет – только проку от его деятельности с каждым годом все меньше. Дать оценку работы тренеров сборных команд? Она и так слишком очевидна. Проголосовать за списки на централизованную подготовку? Они складываются сами по себе – исходя из рейтинга и результатов соревнований. Спор на тренерских советах идет, как правило, за места «на подножке». Тренеры ругаются нередко до хрипоты, но максимум чего удается добиться – спортсменов, которых удается на эту подножку поместить, берут на первый сбор, а дальше утвержденный тренерский штаб их технично «отцепляет» и продолжает работать с теми, с кем хочет работать. В этом смысле возможная дискуссия о месте в сборной для, предположим, Дмитрия Малышко и Светланы Слепцовой – не больше чем повод выплеснуть эмоции.

СПИКЕРЫ ТИХОНОВ И РЕЗЦОВА

То же — с тренерским штабом. Останется Александр Касперович старшим или нет – тренерский совет сможет быть причастным к решению по его кандидатуре (также как по кандидатуре Виталия Норицына) лишь в том случае если его мнение случайно совпадет с мнением Правления СБР. Притом ваш автор далек от каких-либо обвинений в адрес Правления – мол, как же оно так? И Александр Кравцов, и Владимир Якушев рады бы прислушаться к мнению общественности – коль скоро оно будет внятно сформулировано. Увы, с 2010 года единственная попытка сформировать в тренерской среде инициативную группу (в 2011–13 году Валерию Польховскому удалось объединить вокруг себя нескольких специалистов) закончилась «технической отставкой» — должность Польховского была ликвидирована решением Правления Прохорова-Кущенко и это стало, кажется, контрольным выстрелом в сам механизм тренерского совета.

Я ни в коем случае не говорю о том, что тренерский совет исчерпал себя и следует его распустить за ненадобностью – пройдет время, сменится поколение тренеров (а молодых тренеров с каждым годом все больше – если кто не замечает) и совет заработает (есть же в политике термин «слабое правительство» — вот в российском биатлоне сейчас «слабый тренерский совет»). А пока самыми активными спикерами в прениях ожидаются Александр Тихонов (Александр Иванович, впрочем, всегда и во всем самый активный) и Анфиса Резцова.

Анфиса Анатольевна горячо критикует руководство СБР за неумение работать, очевидно, намекая на то что знает – как надо. Биатлонная семья бесконечно уважает трехкратную олимпийскую чемпионку, но результаты ее деятельности на посту главы федерации биатлона Московской области уж слишком рельефны. На нынешнем чемпионате страны восьмимиллионный регион представлен двумя (!!!) спортсменками – не заявлен ни в одной эстафете. Само Подмосковье лишь в прошлом году (уже при новом главе — Алексее Нуждове) обзавелось нормальной тренировочной базой, а ведущие спортсмены уже много лет разъезжаются по другим территориям. В их числе и родные дочери Резцовой – Дарья Виролайнен и Кристина Резцова. В сущности, претензий к спортсменкам и к их маме быть не может – мастерство надо повышать, а делать это в Московской области крайне затруднительно. Претензии в этом смысле могут быть лишь к главе Федерации биатлона Мособласти – пост этот до января 2015 года занимала Анфиса Резцова.