Антон Шипулин: Остаюсь, чтобы доказать себе, миру, семье, что я еще могу

Олимпийский чемпионов Сочи-2014 Антон Шипулин, который официально объявил о решении продолжить карьеру, рассказал о подготовке к дальнейшим соревнованиям.

– Как ты провел эти 5 месяцев, начиная с апреля?

– Ох, хорошие были месяцы. Старался побольше отдохнуть, побольше побыть с семьей, с друзьями. Конечно же, тренировался, хотя многие думают, что я вообще ничего не делал потому, что я не выкладывал много постов в социальные сети. Но на самом деле это было не так. По рекомендации врачей, как мы и договаривались, чтобы восстановиться, мне надо было заниматься 3–4 раза в неделю, не больше 1,5 часов. Что я и делал постоянно. И вот последнюю неделю перед моим решением мы провели тренировочный сбор в Греции с Александром Легковым.

– Но рано еще об этом рассказывать. Задам пока простой и короткий вопрос: как здоровье?

– Отдыхал полгода, чтобы здоровье восстановилось. Сейчас, в принципе, врачи дали добро на то, чтобы я продолжал спортивную карьеру.

– Ты ошарашил всех в конце прошлого сезона рассказом про мононуклеоз. Это заболевание удалось победить полностью? Не напомнит ли оно о себе в дальнейшем?

– 50 на 50. Посмотрим, как оно скажется дальше. Самое страшное, что может со мной случиться, – я буду чаще болеть вирусными заболеваниями. Но надеюсь, что с грамотным подходом, я должен справиться по сезону. Ничего страшного, если заболею, думаю, будем с этим справляться. Не в первый раз.

– Если честно, за эти 5 месяцев сколько раз себе говорил: «Ну все, Антон, хватит. Стоп. Все. Надоело»?

– А постоянно. Я 2 недели назад, хотя уже знал результаты анализов, вердикт докторов, не мог принять решение на 100% потому, что спрашивал себя каждый день –, а стоит ли заниматься этим? Стоит ли дальше продолжать? Я не мог найти в себе мотивацию. Прошлый год со всеми этими допинговыми проблемами и Олимпиадой… Очень часто бывает такое, что думаешь: «Ну, ладно, сейчас найду мотивацию, посмотрю, заряжусь, начну тренироваться, а что дальше? Опять какой-то новый допинговый скандал? Ведь неизвестно, кто следующий, ведь я за себя сам могу точно говорить, что абсолютно чист, но также говорили и многие другие». Мы много на эту тему общались с Александром Легковым. Он опять мне чуть ли не на коленях готов был поклясться кем угодно, хоть мамой родной, что никогда в жизни ничего не принимал –, но с ним это произошло. И тут начинаешь задумываться, кому, как не Сашке Легкову, верить? Он же мне друг хороший, как и тебе. И ты знаешь, что, если уж Сане не доверять, то кому вообще доверять.

– Сколько раз за это время пообщался с новым руководством СБР? На какие темы?

– 2 раза. Первый – в начале подготовительного сезона. И второй раз на днях.

– Как много общался с командой?

– Ну, у нас с командой есть общий чат, из которого они меня, слава богу, еще не выкинули. Стараюсь пока ребят сильно не беспокоить, по мере возможности мы с ними делимся новостями.

– Что ребята говорят про Хованцева?

– Дима Малышко о нем очень хорошо отзывался. По крайней мере общее мнение, что с ним комфортно.

– Вот эта поездка в Грецию с Легковым – заранее планировался такой сбор или случайно получилось?

– Мы с Александром уже месяца за два до этой поездки созвонились, и я предложил ему поехать со мной.

– Ты ему предложил или попросил?

– Я сказал:, а не хочешь ли слетать в Грецию? Для меня ты был бы лучшим спарринг-партнером. И лучшим мотиватором. Все мы знаем, как Сашка умеет замотивировать и какой он фанатик.

– Как ты смотрелся на его фоне?

– Тяжело было. Тем более перед Грецией я почти 2,5 недели переболел. Было у меня опять какое-то нехорошее вирусное заболевание. После болезни я полетел в Грецию и начал тренироваться с этим чемпионом, с этим мастером по тренировкам. Первые дни у нас разница в пульсе была, наверное, 20, даже 30 ударов. Когда я бежал в подъем, у меня было под 150. А он бежал и смотрел – у меня 125. В конце мы немножко подравнялись. Ну, не немножко, я заметно к нему приблизился, потому что из 14 дней у меня был всего 1 день отдыха, и тот активный: я с утра играл в волейбол, вечером в большой теннис и так далее. О, кстати. Большой теннис – единственный вид спорта, кроме биатлона, наверное, в который уделываю Александра Легкова. Этим я гордился. От Сашки шла такая большая прям мотивация. Мы могли, ну, точнее не могли, мы каждое утро вставали в 6 – 6:30 на тренировку, чтобы успеть сделать 3-часовую. Или 2–2,5 часа. И успеть еще на завтрак. Ни одной тренировки я не пропустил. Мы с ним сделали несколько велосипедных, роллерных, кроссовых тренировок. И, конечно, мы постоянно с ним были в общении. Тренировки проходили на ура. Мы могли 2–3 часа тренироваться –, а как будто выбежали на 15 минут на зарядку.

– Он говорил: Антон, тебе нельзя завязывать?

– Не было такого, что ты 100% должен. На последней тренировке мы бежали, он говорит:, а слабо сейчас принять решение, до того как мы закончим тренировку? Нам оставалось до дома бежать примерно полчаса. Я, как всегда, съехал с темы. Но для себя, наверное, принял решение к концу той тренировки. Сейчас я хочу уехать на сбор, потому что когда с Сашкой потренировался, я нашел для себя определенную мотивацию: потянуло побыть с командой. Посмотреть, снова привыкнуть к лыжным трассам, к лыжам, к лыжному скольжению, к винтовке, которую я тоже не брал полгода в руки. И надеюсь, что мотивации появится больше.

– А каково тебе было все эти полгода читать свой инстаграм? Потому что там чуть ли не полстраны на коленях стояло: «Антон, не уходи! Антон, не уходи!»

– Тяжело было смириться с мнением некоторых людей, которые решали уже за меня, комментировали что-то за меня. И сколько мне приписывали политику, что я ухожу в депутаты, но на все это смотрю – и мне так смешно становиться. Я уже говорил не один раз, что не хочу в политику. Действительно. Вот 2 недели назад, хотя и доктора сказали, что ты можешь дальше выступать и тренироваться, я не мог определиться –, а стоит ли? Надо ли мне это? Я взрослый человек, не молодой. Я понимал, что я не тренировался полгода. Если сейчас меня поставят пробежать соревнования, то я на 10-ке проиграю нашим ребятам по 5–6 минут. И я себе отдаю отчет: не факт, что если я сейчас начну тренироваться, то буду показывать зимой результат. Мы обсуждали с Крючковым, моим тренером, как же идти дальше и что же делать… Я хочу сейчас сказать это всем болельщикам и всем, кто за меня переживает, что результатов от меня ждать на протяжении всего сезона точно не нужно. Мы понимаем, что первый этап Кубка мира пройдет в Поклюке. Это второе место после Антхольца по количеству завоеванных мною медалей. Мне там очень нравится. Но я сейчас потренируюсь 2 месяца с командой. Будут у нас какие-то контрольные старты, контрольные срезы. Если пойму на эти контрольных срезах, что я не в хорошей форме, хоть мне и дают возможность выступать уже на первых этапах Кубка мира, я сам откажусь, дав дорогу молодым. И буду спокойно готовиться точечно к следующим стартам. Может быть, это будет один чемпионат мира. Но, думаю, что не один чемпионат мира. Я выберу какие-то определенные точки. И, если дадут выступить на нескольких этапах КМ без всяких отборов, то я, конечно, буду рад и постараюсь подводиться так, как мне нужно.

– Итак, ты 7 октября едешь на сбор вместе с командой.

– Еду без тренеров. Потому, что Крючков не готов сейчас со мной ехать из-за того, что он нашел уже основную работу. Но мы с ним будем плотно сотрудгичать. Он станет мне писать планы, корректировать мою физическую нагрузку. Я хотел взять сначала одного Гербулова потому, что понимаю – полгода я не держал в руках винтовку, а Андрея Саныча я считаю лучшим стрелком в сборной. Но тренеру все равно нужна какая-то стабильность. И он уже тоже нашел работу, хотя вчера по телефону он мне сказал, что, если нужен, то готов сорваться за мной хоть завтра. Вот оно настоящее человеческое отношение! Но я вчера полночи не спал и не рискнул его с собой брать. Получается, что я возвращаюсь в команду, буду тренироваться, как хотели и старое, и новое руководство. Они своего добились. Я буду тренироваться с командой. И, в принципе, это неплохо. Но по своему плану. По плану, который будет согласован с Крючковым и Гербуловым.

– А ты отдаешь себе отчет, что существует вероятность, что в этом сезоне ты ни к чемпионату мира, ни к одному этапу Кубка мира не сможешь подготовиться так, чтобы быть конкурентоспособным? Тебе тогда весь сезон на высшем уровне придется пропустить.

– Отдаю отчет, что не получится большая часть сезона. Но я буду стараться. Если я для себя уже принял решение, то стану выходить и грызть зубами.

– Ты сказал о 5–6 минутах отставания на 10 километрах на сегодняшний момент. Сколько времени потребуется, чтобы его сократить?

– Двух месяцев хватит, если организм вспомнит. Ты должен понять и все, кто смотрят, должны понять, что у меня другого выхода не было. Это же не просто так я не хотел тренироваться и из-за этого не тренировался. Мне надо было восстановить какие-то нюансы по здоровью. Для этого мне нельзя было делать больших нагрузок. Да, я мог тренироваться чуть больше. И я этого не сделал в какой-то части из-за лени. Я тоже себе отдаю отчет в этом. Но надеюсь, что к первым этапам КМ или к чемпионату мира я подойду не хуже, чем команда. Посмотрев, как ведет себя мой организм, как быстро он входит в форму даже за эти 2 недели, когда мы с Сашкой тренировались, я надеюсь, что через 2 месяца я смогу быть конкурентоспособным. И понимаю, что не будет всех стартов на Кубке мира – это 100%. Я буду пропускать. Особенно Канаду и Америку. Вот как мне не хотелось туда ехать –, а сейчас думаю, слава богу, я туда точно не поеду. Надо будет оставаться и готовиться к главному старту. Но и тут еще, конечно, небольшой нюанс: как на это посмотрит руководство? Без каких-либо отборочных соревнований, без результатов могут легко сказать: «Давай, как мальчик, иди пока побегай на этапах Кубка IBU». И это тоже будет правильное решение. Я ставлю себя на место руководства и тренеров, и никак не хочется попадать в команду по блату.

– В этом году, кстати, чемпионат Европы в Раубичах.

– Неплохое место. Может быть, стоит и там разогнаться. Перед чемпионатом мира.

– Итак, ты остаешься?

– Да.

– Самый главный вопрос: зачем?

– Чтобы доказать себе, что я еще могу. Доказать миру, что я еще могу. Доказать семье, что я еще могу. Пока другой мотивации для себя я не нашел.

– То есть ты не идешь за какой-то определенной медалью, за каким-то определенным стартом, за каким-то определенным чемпионатом. За личной олимпийской медалью. За этим ты не идешь?

– У меня есть, конечно, мечта. Я понимаю, что она вполне осуществима. Я знаю, как тяжело в этом сезоне мне будет. И я сознаю, что в этом году может ничего не получиться. Но в 2020-м чемпионат мира пройдет в моем любимом Антхольце. Может, если бы его не было, я принял бы решение в другую сторону. В следующем сезоне – Антхольц. И это мое любимое место. И есть еще хороший шанс завоевать личную золотую медаль ЧМ. Про Олимпиаду я даже и думать пока не хочу. Пробежим Антхольц, возьмем золотую медальку, а там и будем думать.

– То есть промежуточный финиш, до которого ты не опустишь рук, это 2 года?

– Скорее всего, да.

– А не кажется ли тебе, что, говоря вот эти фразы – «хотел доказать себе, своей семье», -что во многом твоя мотивация в том, чтобы у семьи, у жены, у родителей, у тех болельщиков, что пишут тебе в инстаграме, не прослыть лодырем и лентяем, который очень рано отказался от того, что он умеет делать лучше всего?

– А ты думаешь, рано? 10 лет выступлений на Кубках мира.

– На себя посмотри. Ты не старый.

– Я смотрю. Морщинки уже появляются. На самом деле я очень сильно устал от профессионального спорта, и тот период, который я отдыхал, он мне был просто нужен и необходим. Ну, тут совокупность многих факторов. Мы же все видели, как в этом году нас терзали. Думаешь просто? А зачем это? Для чего это все нужно? Эти нервы, эти стрессы…

– Но ответ все же – зачем и для чего – нашелся?

– Зачем это все нужно? Антхольц. Я хочу реально попробовать себя проявить на ЧМ-2020. И второй фактор: почти все мои друзья, знакомые, семья и самое главное – жена, говорили, что ты еще можешь. Причем я удивился, когда Луиза сказала, что тебе надо еще бегать. Я спросил: «Почему? Тебе же лучше, если я буду находиться дома, с семьей, с ребенком». А она: «Нет, у тебя еще есть порох в пороховницах. Надо бегать». И это был, наверное, для меня определяющий фактор. Мне говорили родители, что они хотят, чтобы я еще побегал. Мне говорила сестра, мне говорили почти все друзья и знакомые. Ну, и мои любимые болельщики. Все без исключения хотели бы, чтобы я дальше выступал. Поэтому вот два определяющих фактора.