Антон Шипулин: Чувство недореализованности перевесило все прочие доводы, и я остался в спорте

Олимпийский чемпион и чемпион мира по биатлону Антон Шипулин в интервью рассказал, почему не принял участия в контрольных стартах сборной России, сообщил, что обязательно вернется в соревновательную обойму в декабре, и признался, что своим возвращением в спорт обязан олимпийскому чемпиону Сочи Александру Легкову.

В Ижевск через девять лет

— Антон, не ожидала застать вас в Екатеринбурге.

 — Я сам этого не ожидал. В планах было совсем другое.

— Что именно?

 — Рассчитывал, что за два тренировочных сбора, которые прошли у нас в Австрии и Финляндии, успею набрать определенную форму. Но за день до контрольной тренировки понял, что самочувствие пока еще не позволяет рассчитывать на мало-мальски приличный результат. Мы переговорили с главным тренером сборной Анатолием Хованцевым, с моим личным тренером Андреем Крючковым, оба согласились, что принимать участие в контрольных стартах наравне с остальными я просто еще не готов. Да, я мог бы поехать на этап Кубка мира и без участия в отборе, у меня есть своя квота, но ехать на соревнования для того, чтобы занимать там 30-е или 40-е места – это не про меня. Если уж выходить на старт, то в полной уверенности, что форма позволяет быть конкурентоспособным и соревноваться с лидерами.

— Но вы ведь могли открыть сезон стартами на этапах кубка IBU. По крайней мере, об этом говорил Хованцев, отвечая на вопрос о перспективе вашего возвращения в команду.

 — А смысл? Ценность выступлений в кубке IBU заключается для меня не в медалях, а в возможности проверить свой организм, понять, насколько я могу быть хорош на этапах Кубка мира. Ни с какой другой стороны я эти соревнования не рассматриваю. Просто проверять себя в боевых условиях мне пока рано, нужен еще хотя бы один полноценный тренировочный сбор.

— И вы для этого вернулись в Екатеринбург?

 — Нет. Сейчас у меня просто небольшой перерыв в работе, возможность побыть дома, отдохнуть, чтобы организм немного пришел в себя после нагрузок, а потом я снова улечу в Европу – в Обертиллиах. Там будет находиться команда «А», потом к ней присоединится команда «Б», в том числе и я. Так что будут все условия для того, чтобы хорошо подготовиться к первому старту.

 — Который пройдет в Обертиллиахе?

 — Да. Рассчитываю, что этот этап и покажет, насколько хорошо я готов к тому, чтобы соревноваться дальше. Если в конце декабря погода в Ижевске будет нормальной, поеду на «Ижевскую винтовку».

— Когда вы в последний раз там выступали?

 — В конце 2009-го. Перед Олимпийскими играми в Ванкувере.

Греческие каникулы

 — С психологической точки зрения вас не ломает, что впервые за много лет вы оказались вне основной сборной?

 — Нет. Когда я принял решение вернуться в команду и продолжать выступать, то вообще ничего не загадывал себе на этот сезон. Тем более, что окончательное решение о возвращении принял всего два месяца назад, а полгода без тренировок – это слишком много, чтобы рассчитывать на серьезный результат. Как будет получаться, так и будет. Мне даже комфортнее какое-то время посоревноваться дома, чем оказаться несостоятельным в сборной.

— Не успели пожалеть о своем решении продлить карьеру?

 — Мысли за это время разные были. Случались периоды, когда в тренировках вообще наступал провал, ничего не получалось, не хотелось никуда идти, не хотелось работать. Но я такой человек, что, если уж решил, то уже не отступлюсь. Как бы тяжело ни было. Надеюсь, что справлюсь.

— Мне показалось, если честно, что в октябре вы вернулись в сборную лишь потому, что заставлять себя работать всегда проще в компании, нежели в одиночку.

 — И это тоже сыграло свою роль. Домашняя подготовка – она всегда более «лояльная», расслабленная. То одно отвлекает от тренировок, то другое. Дома, опять же, хочется подольше побыть. Хотя, признаюсь честно, мне было тяжело начинать тренироваться в команде. Когда приехал в аэропорт, увидел спортсменов и тренеров, многие из которых мне вообще незнакомы, то почувствовал себя не в своей тарелке. Привык-то за последние годы совсем к другому. А тут – даже по именам треть команды не знаешь.

— Как и когда возникла идея совместного сбора в Греции с Александром Легковым?

 — Мы как-то разговаривали с Сашей по телефону, и я сказал, что хотел бы поехать куда-нибудь к морю потренироваться. И он ответил, что с удовольствием составит мне компанию в Греции, если я готов подстроиться под него по срокам. Вот мы и поехали. Сашка – отличный мотиватор. Хоть он и закончил карьеру, тренируется по-прежнему очень активно. Поэтому мне и захотелось поработать вместе с ним. Ни разу об этом не пожалел. Каждое утро, независимо от того, во сколько мы ложились спать, какой была погода, самочувствие, настроение, он в семь утра стучал мне в дверь, не опаздывая ни на минуту.

— Не спрашивали, зачем всё это ему нужно?

 — Спрашивал, конечно. Говорил ему: «Успокойся уже, ты всё всем давно доказал». А он объяснил, что просто не может без тренировок. Если пропускает хоть один день, его начинает ломать, появляются неприятные ощущения в мышцах. Поэтому тренируется Легков очень много и серьезно независимо от того, в какой стране и каком городе находится. Либо на лыжероллерах бегает, либо в хоккей играет, либо в тренажерный зал ходит.

 — Прямо-таки хочется спросить:, а зачем он тогда карьеру заканчивал?

 — Ну, а зачем все заканчивают? Видимо, почувствовал, что уже не может на равных конкурировать с другими лыжниками. У Легкова уже совсем другая жизнь на самом деле, много своих проектов, а тренировки – это так, для удовольствия.

— Когда я разговаривала с вашей сестрой Анастасией (Кузьминой), она призналась, что совершенно сознательно не хотела ничего вам советовать в отношении дальнейшей карьеры. Считала правильным дать вам возможность принять решение самостоятельно. Насколько сильны были ваши колебания?

 — Меня постоянно спрашивали о планах близкие, друзья, и я совершенно откровенно отвечал: «Ребята, если бы я это знал сам, с удовольствием ответил бы». Очень долго не мог определиться – стоит ли вообще возвращаться, начинать всё сначала? Каждый день думал об этом. Дома тема была запретной. Большое спасибо родителям и жене, что они не давили на меня в этом плане, хотя я видел, что мама обижается. Иногда говорила вроде бы в шутку, но на самом деле с обидой, что, видимо, скорее в интернете о моих планах прочитает, прежде чем я дома ей что-то скажу. Но я не хотел заранее никого обнадеживать. Даже в Грецию улетел, до конца не понимая, когда и что решу по этому поводу.

 — Может быть, вам просто было страшно уходить из знакомой среды в неизвестность?

 — Да нет, чего тут бояться? Я согласен, конечно, с тем, что жизнь вне спорта совершенно иная, что ко многому приходится привыкать заново, но я готовил себя к уходу заранее, причем много лет. Знал, что в 2018 году поставлю в своей карьере большую и окончательную точку. Но здесь есть одно большое «но». Я не поехал на Олимпиаду и не завоевал того, что хотел и планировал. Вот и вышло, что чувство недореализованности перевесило все прочие доводы, и я остался в спорте.

Динозавр с промежуточной целью

— Всё то время, что вы весной и летом провели дома, не было ностальгии по сборам? Всё-таки биатлонисты более привычны к тому, чтобы постоянно находиться в дороге.

 — Дома мне было до такой степени хорошо, что я вообще не хотел никуда уезжать. Сын хвостиком ходит, не отпускает меня ни на шаг. Полгода дома пролетели как одна неделя. Когда уезжал в Рамзау, жена меня со слезами провожала, да и сам я чуть не плакал.

— Я правильно понимаю, что схема вашей работы остается прежней, и планы вам пишет Крючков, а не Хованцев?

 — Да. С Анатолием Николаевичем мы очень хорошо общались в Рамзау, он во всем мне помогал, причем в его отношении ко мне я не чувствовал никакого противостояния или раздражения, как бывает со стороны руководства, когда кто-то из спортсменов сборной готовится самостоятельно. Я вижу, что для главного тренера я член команды, и он очень за меня переживает. Это очень меня радует. Тренировочные планы мы, разумеется, согласовываем, я всегда могу обратиться к любому специалисту, могу с кем-то поработать индивидуально, как я делал в Рамзау в те дни, когда остальные спортсмены отдыхали.

— Вашей стрелковой подготовкой будет, как и раньше, заниматься Андрей Гербулов?

 — Он оказывает мне в большей степени консультативную помощь. Я ему с первого сбора даже мишени присылал. При необходимости мы всегда можем созвониться, посоветоваться. Пока этого достаточно.

— Ощущение команды осталось для вас прежним или изменилось? Не чувствуете ли вы себя в ней динозавром?

 — Есть такое. На последнем сборе в Финляндии я жил в одной комнате с Димой Малышко. Мы с ним постоянно вспоминали, как сами пришли в команду, как смотрели на старших – на Ваню Черезова, на Макса Чудова, на Диму Ярошенко, которым в то время было за и под 30, и думали про себя: вот, мол, старперы собрались, до каких лет в спорте дожили! А сейчас я и сам старпер. Молодые наверняка смотрят на меня точно так же, а возможно, и за спиной то же самое говорят. Для них я реальный динозавр.

 — Когда вы отказались принимать участие в контрольных стартах, действительно не чувствовали себя готовым или не хотели лишнего унижения в соперничестве с молодыми?

 — Нет, дело совершенно не в этом. Мне было совершенно не стыдно и не страшно проиграть: в биатлоне все очень хорошо понимают, что такое пропустить шесть месяцев тренировок. Когда мы планировали с Крючковым подготовку, то подводились к контрольным стартам с тем условием, что не будем форсировать подготовку, если почувствуем, что не успеваем. В Финляндии у меня были и двухчасовые тренировки, и трехчасовые. К тому же контрольные старты были намечены на самый конец сбора, когда уже порядком накопилась усталость. Плюс – тяжелая, разбитая трасса. На улице постоянно держалась плюсовая погода, снег местами растаял, сквозь него начали проступать лужи, словом, можно было загнать себя в такую физиологическую яму, что вылезать из нее пришлось бы очень и очень долго. А этого не хотелось. Да и смысла не было, если честно.

— Стартовать в Обертиллиахе вы намерены всерьез?

 — Очень надеюсь на это. Понятно, что загадывать пока преждевременно, но если не случится никаких форсмажоров, в том числе по тренерским решениям, я хотел бы там пробежать.

— Что вы имеете в виду под тренерскими решениями? Что вас могут не включить в состав?

 — Теоретически мне ведь никто ничего не должен. Кто-то вполне может быть против того, чтобы Шипулина допускали к стартам без отбора. Но я все-таки надеюсь, что проблем не возникнет.

— Вы уже не раз говорили, что ставите для себя целью чемпионат мира-2020 в Антхольце. Действительно не заглядываете в более отдаленное будущее?

 — На данный момент – нет. Я очень хорошо помню, сколько сил было потрачено для подготовки к Олимпиаде в Пхенчхане, как это было тяжело, поэтому реально не хочу думать о следующих Играх и уж тем более не хочу раньше времени об этом говорить. Для меня это до сих больная тема. Посмотрю, как всё будет складываться. Насколько я сам готов к тому, чтобы реализовать ближайшую цель. Антхольц для меня в этом плане не глобальная цель, а именно ближайшая. Вот и посмотрим, справлюсь я или нет.