Никита Трегубов: Мне всё равно, будут ли американцы теперь здороваться

Российский скелетонист Никита Трегубов никогда не испытывал столь сильных эмоций, как после окончания олимпийского турнира. В этом серебряный призёр признался на пресс-конференции после награждения. Спортсмен рассказал, что сорвал голос из-за крика по случаю своего успеха. Он посвятил медаль ушедшей из жизни бабушке и признался, что уже забыл, кто из соперников его поздравил. Атлет также прокомментировал поведение американцев и британцев, которые с ним не здоровались, отметив, что теперь это уже не играет никакой роли.

— Когда стали четвёртым после третьей попытки, занервничали?

— Нет, я проехал хорошо, более или менее ровно. Были помарки, но это был стабильный спуск. Была ещё одна попытка, ещё не всё было потеряно.

— О чём думали в ожидании соперников британца Доминика Парсонса и латвийца Мартинса Дукурса?

— Я в это время говорил с Томасом Дукурсом. Пришли к выводу, что сложно будет побороться. У меня все результаты были примерно одинаковые, а у них то выше, то ниже. Если бы кто-то проехал, как в третьей попытке, то бесполезно было бы думать о медали. А так Дукурс всё же наошибался, ну и я быстрее него пробежал на старте.

— Как можно описать тот миг, когда поняли, что вы призёр Олимпийских игр?

— Не знаю, я таких эмоций никогда не испытывал! Так радовался, так кричал, что немного сорвал голос.

— Когда мелькнула мысль о медали?

— Во время заездов Парсонса и Дукурса такого не было. Я был готов к любому исходу, потому что не нам решать, какими будут итоговые секунды.

— А о золоте помышляли?

— Нет, о победе над корейцем даже не задумывался. Он молодец, я его уважаю, хороший спортсмен — и бежит быстро, и едет хорошо. И здесь, у себя дома, он ещё стал сильнее.

— У вас за несколько минут было три повода порадоваться — за свою попытку, за бронзу, а потом за серебро. Какой миг был лучшим?

— Самая сильная радость была тогда, когда понял, что точно будет медаль. Мне аж не верится до сих пор.

— Вы бились не только за себя, но и за тех, кто не был допущен до соревнований?

— Да, конечно. За всех наших ребят, которых отстранили. К сожалению, это произошло, но нужно биться дальше. Мы стараемся доказать, что мы сильные и приносим медали даже в таком маленьком и молодёжном составе. Я лично только что юниорский чемпионат мира выиграл.

— Насколько Юн Сун Бин непобедим? Всё из-за домашней трассы?

— Да, это даёт преимущество. В нашем виде спорта с домашними атлетами очень сложно бороться.

— Через четыре года победит китаец?

— Не могу сказать, это же спорт. Но вероятность будет большая. Потому что к домашней Олимпиаде они и специалистов набирают, и технику готовят. Но у корейца и без этого были все козыри. Он не вышел из ниоткуда.

— Сколько вы сами на этой трассе тренировались?

— Раз 35–40. У Юн Сун Бина, наверное, было 200 спусков. Трасса всё-таки новая. Он здесь тренировался, жертвуя этапами Кубка мира, чемпионатом мира.

— На другой трассе каким был бы итог Олимпиады?

— Юн Сун Бин в любых условиях силён, здесь он практически не ошибался, здорово стартовал.

— В чём сильные стороны Юн Сун Бина?

— Он очень силён, у него нет минусов. Отличная техника, старт, психология. Его хорошо подготовили, я рад его победе. Знал, что он не дрогнет. Я начал с ним кататься в один год.

— А ваши?

— Я спокойный, устойчивый, могу проехать ровно четыре заезда. Могу сорваться на Кубке мира, чемпионате России, но на главные старты научился настраиваться.

— В Сочи вы были шестыми. В чём вы прибавили за эти четыре года?

— Да во всём. Я вырос, тогда был ещё лишь подростком. Мне ещё над многим можно работать, это не предел моих возможностей.

Я могу бежать и ехать лучше. Отсутствие тренеров тоже могло сказаться. Если убрать все огрехи, было бы хорошее время. Будем дальше работать, чтобы стать сильнее.

— Вас поздравили спортсмены из Великобритании и США?

— Парсонс точно поздравил, мы рядом были на подиуме. А остальных не разглядел, кто-то подходил, а кто-то нет. Мне всё равно, будут ли теперь со мной здороваться.

— Как вы готовились к Олимпиаде и на что надеялись до её начала?

— Я сам не ожидал и не верил, что будет серебро. Готовился так же, как ко всем соревнованиям. Старался подвести себя именно к концу сезона. Было тяжелее из-за обстановки вокруг. Это чуть-чуть мешало. А так подготовка шла хорошо.

— Вам в Корее нравится, что-то успели здесь посмотреть?

— Я старался не отвлекаться ни на что в Корее, сконцентрировался на соревнованиях. В том году ездил в Каннын на море, а сейчас нет. Тут интересно, всё так по-азиатски. Тут как в Таиланде и Вьетнаме, где я отдыхал, только холоднее. Люди добрые и отзывчивые, во всей Азии они похожи. Хочу всех поздравить с местным Новым годом.

— Вы нервничали во второй день состязаний?

— Я был полностью спокоен, старался, чтобы эмоции не взяли верх. Это ошибка для спортсменов в скелетоне. Надо всегда быть спокойным, на старте и финише. Если ты заведён и вспыльчив, то навредишь сам себе. Это не бокс и каратэ, надо, чтобы было всё под контролем — и тело, и голова.

— Вы были на церемонии открытия. Какие впечатления остались?

— Да, я там был. Было очень холодно, поэтому мы уехали почти сразу, как только оказались на трибуне после парада. Минут пять-десять посидели. Многие так поступили, чтобы не замёрзнуть. То, что нас поддерживали болельщики, запомнилось.

— Вы учились в кадетском корпусе. Как это повлияло на вас?

— Там мне привили режим, дисциплину, научили не опаздывать, иначе сразу идёшь чистить снег. Из-за этого я стал самостоятельным, и это сейчас пригодилось. Сейчас я совсем без тренеров, только бобслейные специалисты немного помогают, но это не то.

— У вас есть ощущение, что это абсолютно ваша награда?

— Не думал об этом, не знаю. Скорее всего, это так. Просто так на Олимпиаде ничего не происходит.

— Кому посвящаете медаль?

— Родным, близким, отстранённым ребятам. И отдельно своей бабушке, Александре Андреевне. Она умерла в прошлом году, очень ждала, когда будет Олимпиада, но увы.